Плотный туман страсти окружавший меня потихоньку таял, еще один легкий порыв ветра и я обнаружил себя лежащим на тесной пыльной улице среди прилавков со снедью и красных бумажных фонариков. Я с трудом вспоминал кто я, что делал и как мог оказаться в этом месте. Пунктирная канва воспоминаний не давала однозначного ответа на все эти вопросы. Передо мной простирался бесконечный китайский квартал - Чайнатаун. Я нанялся грузчиком в базарную лавку и проводил дни перетаскивая корзины с овощами и фруками. Жизнь превратилась в размеренную однообразную рутину. По началу мне даже нравился такой образ существования, но вскоре по вечерам на меня стали накатываться волны тоски и одиночества. И когда чувство потерянности стало непереносимым я пошел в сквер у рыночной площади, сел на циновку под смаковницей и погрузился в медитативное состояние с четкой целью найти выход из создавшегося положения и определиться что делать дальше. После ночи медитации (или сна) я поднялся на ноги с четкой установкой - хватит лить одинокие слёзы в Китайском квартале, необходимо жить и двигаться дальше, прочь из этого вонючего городка!

И раз и два и три. Я доволен, но утомлен - мне бы сейчас расслабится, отдышаться, прийти в себя и погрузится в эндорфинную дрему. Но дама все не успокаивается, теребит меня, пытается вновь возжечь чувство прекрасного. - Достаточный ли ты мужик, чтоб исполнить на бис свою волшебную мелодию страсти, дарующую блаженную усладу? - вопрошает она. И действительно, достойный ли я муж? Задетый упреком о своей возможной недостаточности я, позабыв о чувстве усталости, напрасываюсь на девицу как захватчик на недюжего врага - мое орудие вновь востро и крепко, чтобы пронизать медовые врата и изливать совершенное семя на благодатную почву. Достаточный ли я мужик? И четыре и пять и шесть.

И я снова выиграл. Взорвались ослепительный фейерверки, включилась ритмичная музыка, настенный гобелен раздвинулся и на открывшемся подиуме показалась извивающаяся в танце страсти прекрасная юная девица. Мерно покачивая бедрами, колыхая змеями рук, танцующая дама спустилась с подиума и направилась ко мне. Приблизившись, она обволокла меня своими конечностями, сдвинула на меня центр тяжести своего тела и мы обнявшись рухнули в бесконечно глубокие перины, так к месту оказавшимися растленными по полу.

Лежал, смотрел на потолок. Вдруг возле кровати заскрипели, затрещали половицы, разошлись невидимые ранее створки и в полу открылся квадратный проем. Я глянул вниз - рассохшаяся деревянная лестница уходила вглубь, где неровными сполохами колыхался мутный свет. Между тем, сама комната погрузилась в непроглядную тьму и ощущалось как она сдавливается вовнутрь, вытесняя меня из своего пространства в подозрительное подполье. Повинуясь скорее инстинкту, чем разуму я стал спускаться вниз по шаткой лестнице навстречу световому мареву. Внизу оказалось довольно мрачное помещение - в шатающихся отсветах опоясывающих комнату по полу свечей, партером стояли деревянные лавки, в дальнем конце находился деревянный старокрашенный зеленым стол, на левой половине которого было установлено колесо раритетной рулетки, возле аттракциона стояла тень крупье. Я подошел к игровому столу, темная фигура раскручивала колесо, забрасывало в него увесистый шарик и ловко вынимало скачущий шар обратно. Я подобрал с пола пенни и просил его на расчерченный мелом стол, монета упала на число 23. Полупрозрачный крупье пустил шарик по ободу колеса и замер в ожидании. Выпало 23 и карманы моих шорт неожиданно утяжелились от появившихся там монет. Я стоял в нерешительности, даже и не зная что делать дальше. - Поставил пенни, ставь и фунт, - глухим шелестящим шопотом проговорила тень. Я сунул руку в карман и нашел там вместо ожидаемой пригоршни мелких монет одну тяжелую металлическую битку. Извлек ее и неглядя поместил на игровой стол. В свете нестойких свечных огней тяжелым отблеском сиял золотой соверен лежащий на цифре 7. Закрутилась рулетка, ударил по колесу шарик, престук и шуршание наполнили комнату. Когда круг судьбы остановился, притихший шарик мирно лежал в ячейке с цифрой 6.

Пространство разорвалось гитарным рифом, небо осветилось полосами под звук клавишных, ударные градом обрушились на земную поверхность! Короли попсы в городе, на этой сцене - я не верил своему счастью! Разодетые в облегающие блестки бесполые длинноволосые создания бесновато прыгали на подсвеченной неоном сцене. Вступил визжащий вокал и вздох умиления прокатился по зрителям. Я здесь, я это вижу, я слышу эти ноты вживую, я плачу! Вторая песня возносит мою душу на вершину экстаза, последующая лирическая баллада сладкой негой сжимает сердце, сознание входит на плато эйфории на последующие три номера, а потом молекулы радости и счастья начинают распадаться на более простые химические соединения. Краски блекнут, звук уплощается, экстаз проходит... Опусташенный и обессиленный я попадаю в свою постель, но сна нет и не о чем думать, я просто нахожусь здесь и сейчас.

Я попал в клёвый город. На его улицах шумели бесконечные вечеринки, тусовки, сейшены, самодеятельные концерты и дискотеки под открытым небом. В воздухе кружили разнообразные музыкальные ритмы, вдоль улиц простирались барные стойки предлагая бесплатное кеговое пиво и несметное количество экзотических коктейлей. Озорные дамы приставали к праздношатающимся парням и те не оставались безответными. Я поселился в уютном бунгало и проводил в беззаботном веселье вечера и ночи, отсыпаясь днем. И вот в один вечер город был особенно экзальтирован в ожидании прибытия особых гостей. На центральной площади мостилась грандиозная сцена из бамбука и парусины, ставилось музыкальное электрооборудование, народ стекался к предстоящему месту действия со всех окресных тусовок. Подтянулся и я, впрочем особо не интересуясь поводом мероприятия - ясно и так, что приедут какие-нибудь особенно культовые попсовики-затейники и зададут здешней публики эксклюзивного жару. Я принял пилюлю радости и стал ждать начала шоу. А тем временем вечер незаметно перешел в ночь и в какое-то мгновение погасли все огни, умолкли звуки, на площадь опустилась вязкая безвучная темнота. И время остановилось в ожидании.

Я вышел из дверей на солнечный свет. Юный, свободный и холостой, с легким шоколадным ароматом заблудившемся в моих волосах. На проезжей части меня ждал ослепительно белоснежный лимузин, задняя дверка была заманчиво приоткрыта, влекла свежей прохладой, зазывала окунуться в люксовскую утробу, спрятаться от раскаленного неба. Я нырнул в мягкость бархатного дивана и совершенная машинерия понесла меня вдоль узких улочек, пальмовых бульваров, широких проспектов и далее по небесной магистрали на встречу раскаленному шару солнца, в его тень, в то недоступное простым смертным место, где сбываются мечты о праздном существовании, беззаботной вечности и необязывающих романтических похождениях. Автомобиль плавно притормозил у ворот оазиса и вот я уже стою на тенистой аллеи ведущей в райское поселение.

Ну все, хватит нежится, встать! И вперед к новым свершениям до предела совершенства! Горбатая улица, булыжная мостовая. Пробежал до тупика, свернул направо - кондитерская лавка. Витражная дверь, зашел во внутрь, голова закружилась от шоколадно-карамельного аромата. Мягкий полумрак подкрашенный разноцветными лоскутами от пестрых стекляшек в оконной раме. Кондитер в белом фартуке и в белом колпаке подал мне пирожное - корзинка. Вкрадчиво произнес: - Кушай пироженное, а тебе что расскажу! Я наполнил свой рот сладостью, а кондитер рассказывал: - Понимаешь ли, вся сладость жизнь заключается в одном испеченном наспех пироженном, вот в такой вот корзинке, и в этой корзинке находится целый мир без печали, живущий только счастьем, и то, что ты сейчас пытаешься сделать с землей, это как раз превратить ее в такую же самую приторную корзинку, в которой, бесспорно, хорошо прожить одну жизнь, но невозможно жить вечно... О чем этот кондитер болтает, сбрендил  наверно - подумал я и доедая подаренное пирожное поспешил выйти обратно на улицу.

Похоть ушла, но желание осталось. В последний раз припав к мясной кукле я избавился и от вожделения и от необузданности и от желания. Настало время рефлексии. Я лежал под алеющим небом, сверху на меня падали перламутровые капли из сиренево-лиловых туч. Сознание расплывалось пурпурной дымкой. Колбаса поломанная крупными рваными ломтями, куски расплывающегося подтаявшего масла, хлебные огрызки. Бутерброд на закуску напитка отдохновения. Клетчатое покрывало скрывает острые коленки. Сцена из детства - взгляд на мир через дырку в одеяле. Обсосанные углы, засохшие сопли на днище стула. Всё прошло и всё уже в прошлом, впереди пластилин реальности будущего. Короткая передышка. Пауза, плей.

Я готов к твоей любви, о, гетера, путана, шлюха, блядина! Лишь страсть и похоть. В квартале красных фонарей я обойдусь даже без поцелуев. Мне хватит всего лишь одного лона, чтобы превратить эту клоаку человеческого общества в заповедник святости и радости. Излечатся все срамные болезни, оздоровится мораль, воспрянет дух. А сейчас - в самую грязь, окунаюсь в накипь плавильного тигля порока и сладострастия, томную низменность, нежную подлость, эстетский декаданс. И, погрузившись на самое горькое дно, я через маленькое сливное отверстие этого нечистотного таза смотрел на розовые чертоги ада прелюбодеяния. Намотревшись вдоволь пахабных мизансцен, сфера моего глаза освободила сливной проход и вся мразь этого мира стала уходить в нижний мир темного прошлого. И похоть вязко изливалась из меня ...