Письма в редакцию: произвол СБУ. Дело Бурлакова

Поднявшись на лифте на седьмой этаж, я увидела на лестничной площадке около десяти незнакомых мужчин. Один из них представился работником СБУ, но документы не предъявил. Меня втолкнули в тамбур и заставили стучать в дверь квартиры бывшей жены брата. Когда я постучала и мне ни кто не ответил, я решила выйти из тамбура, но дорогу мне преградил СБУшник, стал угрожать, что если я не подпишу разрешение на взлом дверей квартиры бывшей жены моего брата, то мне подбросят наркотики и посадят с СИЗО и своих больных детей я не увижу. Меня заставляли подписать протокол допроса. Я стала стучать в квартиру к соседям. Открыла женщина. Я попросила ее вызвать милицию. После этого один из присутствующих показал удостоверение работника прокуратуры по фамилии Сапсай. Меня держали в подъезде всю ночь.

Около 6:45 привезли моего брата, избитого. Представили ему в качестве понятых тех, кто всю ночь издевался надо мной. Я сказала брату, что это не понятые, а те, кто лишил меня свободы. Он попросил пригласить понятыми соседей, но в ответ его стал избивать работник СБУ. Я снова стала звонить по соседям и тогда избивавший прекратил бить брата и позвал соседа в качестве понятого. Т.К. ни у кого небыло ключей от квартиры, брат попросил позвонить хозяйке (своей бывшей жене). Работник СБУ набрал по мобильному ее номер, по громкой связи она ответила, что принесет ключи, но прийдет с адвокатом, после услышанного работник СБУ скомандовал ламать двери, говоря при этом, что сейчас понаедут адвокаты, а им это не нужно. Через пару минут после того, как часть присутствовавших проникли в квартиру, один из работников правоохранительных органов, которого между собой называли АЛАН, занес в квартиру полиэтиленовый пакет на половину чем-то наполненный. На мой вопрос, что он заносит, ответил, что принадлежности для обыска, когда я спросила, какие, ответил, ножи и ножницы, я спросила, а не странная ли тара для ножей и ножниц полиэтиленовый пакет, тогда другой, альфовец, сказал мне, что если я буду много возникать, то детей не увижу.

Меня в качестве понятой не допустили, т.к. понимали, что я юридически грамммотная и обязательно запишу в протоколе свои замечания и не дам бить брата для того, чтобы он подписал сфальсифицированный протокол обыска. Адвокат прибыл на место через три – пять минут после начала обыска, но его час продержали вместе со мной на лестничной площадке, а к брату так и не допустили. Я попыталась с адвокатом выйти на улицу, когда во время обыска те, кто меня держал на лестнице, зашли в квартиру, но на выходе из подъезда мне путь преградил альфовец и потребовал вернуться на седьмой этаж, чтобы не применять ко мне физическую силу, т.к. следователь меня не отпускал, хотя и законных оснований для моего задержания у них не было. Меня продержали в подъезде до 9:30 пока за мной не пришел мой сын.

Я в тот же день написала жалобы в прокуратуру Харьковской области и Генеральному прокурору. Все мои неоднократные обращения к Главе администрации Президента, Главе ВР Украины, Уполномоченному ВР по правам человека, Ген. прокурору, Народны депутатам, Главе СБУ перенаправлялись в прокуратуру Харьковской области, но ракции ноль. В возбуждении уголовного дела отказать. Я подала в суд. О дате заседания узнала случай, позвонив в суд, чтобы спросить принята ли моя жалоба. Мне ответили, что рассматриваться будет через два часа.

Я была лишена права на ознакомление с материалами проверки, с материалами дела, в суде мне не дали возможности поставить свои вопросы, не учли представленные мной доказательства. Прокурор ссылалась на протокол задержания моего брата как на неоспоримое доказательство, но при этом называла два разных времени задержания (то час ночи, то четыре часа, хотя на самом деле его задержали в 23:30), адрес задержания также указан то дом № 236 то 253, а на самом деле № 267-а, о чем я неоднократно заявляла и при прокурорских проверках и в суде.

Также прокурор скрыла от суда факт того, что мой брат оспаривает этот протоко и утверждает, что все протоколы задержания и обыска его заставили подписать избивая. Также прокурор утверждала, что первое мое обращение было лишь 4 августа, хотя в суд я предоставила копии описей к ценным письмам на имя Ген.прокурора и прокурора Харьковской области датированные 26.06.2010 года, но и это не учли. Не учли также, что и мой сын обращался в службу «102" и заявлял о том, что меня незаконно удерживают в подъезде, о чем имеется распечатка телефонных разговоров. Все доказательства незаконных деяний СБУшников тчательно скрываются прокуратурой Харьковской области.

И вот я случайно задаю в поисковике фамилию одного из указанных в протоколе обыска СБУшников (Белодед) и получаю ответом статью Титаренко Татьяны Владимировны за 2005 год о тех же участниках беспридела в отношении фальсификации уголовных дел против работников милиции и наркодилерах, которые перемешивают наркотики с цитрамоном. Сколько же это будет продолжаться? Кто же это все прекратит?

Я обращалась по электронной почте и в телефонном режиме в ряд украинских телеканалов, но все отказывались освещать данные события. Только АТН (Марина Николаева) и Объектив – ТВ (Виктория Лукашова) отсняли материал , но не выпустили его в эфир. Почему Генеральная прокуратура не реагирует. Ведь не я первая поднимаю этот вопрос в отношении этих же самых лиц (Белодед, Бочаров). Президент Янукович говорил в эфире, что нужно бороться с наркоторговлей, а на деле получается, что тех, кто торгует прикрывает даже Ген. прокуратура и Администрация Президента, а тех, кто «лезет не туда, куда нужно и много пишет» (так объяснили мне причину задержания Бурлакова и моего брата работники Альфы) – прячут в СИЗО, чтобы не мешали торговать и премешивать наркотики с цитрамоном.

Лысенко Надежда
job-sbu.org