Суворовец..

А расскажу-ка я про то, как Ваня этой зимой ходил на зайца.


Снега, как назло, долго не было. А когда он всё же пошёл, то сложилось впечатление, будто там, наверху, решили поставить счётчики снежинок: настолько экономным оказался их расход. Охота по чернотропу, когда страшный зверь заяц протаптывает первый снег своими лапищами до земли, и его след виден издалека, категорически не складывалась. Было решено организовать загон на авось.
Смысл загонной охоты несложно уловить даже при пограничных цифрах ай-кью, но зверя ничему жизнь не учит, и он с завидным постоянством попадается на эту уловку, чем приводит в отчаянье зоопсихологов. Правда, потом они вспоминают свой собственный жизненный опыт, особенно в области личных отношений, карьеры и поисков способа раз и навсегда разбогатеть. И успокаиваются: спортивная ходьба по граблям — это неотъемлемый атрибут всего живого на Земле. Впрочем, я отвлёкся.
Итак, идея загона в том, что организованная группа загонщиков, растянувшись цепью, громким молодецким покриком, шумом и перегаро-портяночным духом вспугивает всё живое в округе. Всё живое спешит убраться подобру-поздорову, и бежит предположительно туда, где их уже поджидают стрелки.
Как это обычно бывает, прогрев турбин начали ещё в точке общего сбора. Потом опрокинули по одной, когда выгрузились на нужном месте. Потом — за результаты жеребьёвки: кому загонять, а кому вставать на стрелковые номера. А потом пить уже было некогда: начался процесс. «Эгегей! Эх, погодка-то какая! Это свои, по нам не стрелять!» - кричали загонщики. «Уй-уй-уй! Мать-мать-мать! Ять-ять-ять» - эхо, как всегда, всё неправильно расслышало.
Вопреки ожиданиям, поохотились удачно: с пяти заходов удалось выбить аж трёх зайцев и ни одного загонщика. Чтобы никому не было обидно, решили тут же их и приготовить.
-- А шкурки куда? - спросил Ваня, наблюдая за процессом.
-- Хочешь — забирай! - великодушно разрешил егерь. - Самому выделывать их муторно, а отдавать скорняку — дорого возьмёт. Была бы лиса — другое дело.
Ваня покрутил шкурки в руках, прикинул свои познания в области таксидермии и уже собрался было не связываться. Потом передумал и попытался набить их сухой травой, которую так и не смог припорошить снег.
-- Хотя бы попробую, как это вообще делается, - пояснил он егерю.
-- Так ведь шкурку всё равно надо сначала обработать, иначе испортится, - просветил тот.
-- Да? Эх, жалко. Ладно, оставлю тут, - вздохнул Ваня и живописно рассадил получившиеся чучела на трёх коротких толстых ветках куста, что рос неподалёку.
-- А неплохо получилось! - оценил егерь. - Натурально. Может, всё же займёшься таксидермией?
Пока они беседовали, мужики уже накрыли поляну и разлили шулюм по тарелкам. А водку — по рюмкам. Где-то часа через полтора один из охотников встал и сообщил, чтоб без него не наливали. Он сейчас, только попудрит носик. И направился в сторону кустов, слегка пошатываясь. Сделав пару шагов, он вдруг встал, как вкопанный. Потом присел. Потом в полуприседе двинул к куче рюкзаков и ружей.
-- Эк его скрутило! - сказал кто-то из ребят. - Шулюм-то, вроде, нормальный получился, что ж он так животом мается, болезный!
Все прислушались к своим животам, но ничего подозрительного не услышали. Мужик тем временем добрался до пирамиды с ружьями, взял свою двустволку, зарядил её и так же, в полуприседе, побрёл обратно, к кустам. Потом пополз.
-- Сергеич, с тобой всё в порядке? - окликнул его другой охотник, но Сергеич только отмахнулся и приложил палец к губам: тихо, мол!
Ваня хлопнул себя по лбу и вполголоса объяснил мужикам, куда ползёт Сергеич. Те, давясь от сдерживаемого хохота, привстали, чтобы не пропустить представления. Когда до Ваниной композиции осталось шагов пятнадцать, Сергеич тщательно прицелился и пальнул из обоих стволов. Но зайцы остались на месте. Сергеич протёр глаза, перезарядил ружье, подполз поближе и снова выстрелил. Один заяц упал, один покосился, но третий, самый наглый, упорно игнорировал факт обстрела.
Сергеич пошарил по карманам, но патроны кончились. Тогда он вскочил, рывком преодолел оставшуюся дистанцию и от души врезал косому между ушей прикладом.
-- Так его, так! - мужики уже катались по мёрзлой траве. - А теперь коли! Пуля дура, штык — молодец!
Сергеич встряхнул головой, сфокусировал взгляд на недобитом объекте, потом снял шкурку с жердины. Хмуро поглядел на товарищей. Потом сделал глубокий вдох... В общем, эхо в тот день поставило свой рекорд по количеству «ятей». А Сергеича с тех пор величают суворовцем. (Максим Малявин. Россия) (фото - КСЮ)