К.В.И. посвящается

  Есть люди, не зависимо, рядом они, или на расстоянии, не покидают твою память. Ты помнишь лицо человека, его выражение в различных ситуациях, тембр голоса, интонации, даже громкое сёрбанье гарячего чая или кофе...  Жизнь меня балует общением с хорошими людьми.  КВИ -- это абривиатура фамилии, имени и отчества, врача - анестезиолога, очень сильно, мною, уважаемого. Память о нём померкнет только с моим уходом...           Госэкзамены, распределение в 4 управление -- правительственный санаторий, платили на 15% больше обычной ставки 92 руб. Про несоответствие, как надо  и как было, писать не буду, а вот то, что три года работы в санатории превратили меня в "чистый лист", это факт. В облздравотделе, куда обратилась, выслушали, по-человечески поняли и посоветовали маленькую ведомственную больницу, большого завода им. " Январского восстания". Коллектив молодой, как среднего персонала, так и врачебный. Я училась, пришла уверенность в себе и предложение на прохождение шестимесячных курсов " интенсивная терапия и анестезиология". Закружилось, завертелось и 6 месяцев пролетели очень быстро. Вернувшись в отделение, я в некотором смысле предала, принявших меня в свою семью, подав заявление на увольнение. Но тогда я оправдывалась, что мне нравится новая специализация, а шансов на развитие 0,0. Ушла. Главврач ОБСК (в народе - Еврейская), просмотрев документы и на мою просьбу принять на работу в бригаду реанимации произнёс " приговор" : "Деточка, не отрицаю, нам нужны специалисты, но мужчины" - и протянув документы, аргументировал, не работающими часто лифтами, избыточным весом больных и ....мужчины, а не воробьи, летающие на "канарейках". "Канарейка", так ласково называли реамобиль, оснащенный по полной, из-за ярко- желтого цвета. Это был тот раз, когда я хотела быть мужчиной. Возвращаться было стыдно, многие прогнозировали отказ. Встреча с "курсантами" дала шанс. В городской больнице № 10 в отделении анестезиологии- реанимации освободилась ставка. Оформилась. Первое дежурство - сутки, выпали на субботу.
В отделении четыре человека, после операционные, все стабильные, одно но - работала без санитара. Устала. Выполнив всё, готова к сдаче смены, немного волнуюсь. Жду. Шаги. В дверях мужчина, очень высокий.
Поверх форменной пижамы- халат, белоснежный и идеально отутюженный, не знаю, но это первое, что бросилось в
глаза, на шее фонендоскоп. Всю эту идеальность заканчивал колпак, который ещё больше увеличивал его в росте.
На вид ему было 40-42, смуглый брюнет, весьма привлекательной внешности.
-- Ты, кто?
-- Доброе утро - это была абсолютно не та фраза, которую я хотела сказать. Он смотрел и молчал. Я тоже смотрела и
молчала. Затянувшееся молчание, как мне показалось, не предвещало ничего хорошего.
-- Ну так, ты, кто?
Я представилась, обьяснила и сообщила, что готова к сдаче смены.
-- А я готов смену принять - взяв листы назначения вошёл в зал. Он ходил от пациента к пациенту, спрашивал, щупал
проверял свежие повязки,дренажи и всё, всё, всё. Тут в зал вошли ещё двое - парень и девушка, это и была смена.
Войдя в положение новичка, отработавшего сутки, они быстро задавали вопросы по работе, проверили сейф и остались вполне удовлетворённые. И когда всё шло к логическому завершению и мысль об отдыхе грела душу, за спиной прозвучал голос.
-- Так значит говоришь, что смена готова к сдаче, я бы на твоём месте, не был так уверен -- В тот момент, когда я оглянулась, он развернулся и вышел. Молча, каждый занялся своим делом. Шаг за шагом, обошла каждый угол, каждую поверхность. Не было листа, пакета или ёмкости не проверенной. Ребята тоже были немного шокированы и не
понимали, что происходит. Уже принесли завтрак, т.е. уже час я не могла уйти домой. Постучалась в ординаторскую, вошла. В пол- литроовой банке кипятильник, закипала вода.
-- Я могу идти домой?
--Сейчас проверим! - не дождавшись, когда закипит вода, он выдернул вилку. Мы пошли в зал. Но только зайдя в тамбур, разделяющий зал на две комнаты, отделяя каждое слово произнёс -- Смена не готова!.
-- Да, кстати, Наташа, после завтрака переводим всех в хирургию, я уже позвонил. Готовьтесь.
--А, я?
--И ты.
--Но я не знаю,что не так.
Он взял меня за руку, завёл в комнату, где не было больных, сел на корточки и потянул меня, я тоже присела. Под кроватью лежали штуки 3-4 перьев от подушки.
--Всё это говорит, что влажная уборка помещения не проводилась вообще.
--Я работала без санитара, сутки. Мыть полы не моя обязанность.
--Иди домой. У нас будет ещё время и повод поговорить о правах и обязанностях.
Я его ненавидела. В сестринской угостили печеньем с чаем, уверяя, что КВИ классный мужик, работать с ним одно удовольствие. Ну, а это просто своеобразное посвящение, тем более, что он служил на флоте и любит во всём идеальность. Всё налаживалось: работа, отношения. Пока в моей жизни не произошла потеря родного человека --отца.
По какому-то стечению , по-договорённости к нам положили мужчину с диагнозом, как у папы. Он был обречен. Пока
 я была на смене это был мой и только мой пациент. Он умер через три недели, я рыдала. Наступил кризис, слом.
Каждый уходящий от нас в мир иной, забирал часть меня. Очередная потеря, несправедливая. Все усилия впустую,
опять проигрыш в борьбе со смертью Слёзы, слёзы, слёзы....Он тряс меня и орал в лицо
--Психически не уравновешенным не место здесь. Всем уже надоело смотреть на твои слёзы и сопли, на бессконечные похороны. Или прийди в себя, или пиши заявление... -- он отвернулся и выпил. уже налитую рюмку коньяка... Тогда, в очередной раз, я его ненавидела. Это сейчас понимаю, что дура. Тогда было не понятно, зачем учил тому, что не входило ни в права, ни в обязанности, а на возражение - становился на место сестры и бубнил :  "Наша обязаность много знать, много уметь и как можно больше спасти...И в конце концов у меня всего лишь две руки."  Девчёнки рассказывали, что в особо тяжелые ночи приходил в зал и оставаясь на посту отпускал на часок
 поспать, что не делал никогда ни один врач. Очень редко, но всё же бывало, что все семь коек были пустыми
 и тогда в сестринской много пили кофе, много курили и играли в нарды и шахматы. Такое счастье выпало и на один из новых годов. Мы даже хряпнули по капельке, а потом на каждый звонок нервно дёргались, а это были бесконечные поздравления всех наших, празднующих дома. Под занавес праздника КВИ каждому вручил огромную грону винограда, слегка привяленную. Он жил в частном доме и там на чердаке сохранял в подвешенном состоянии
виноградный урожай. За долгое время работы появились свои ретуалы. Если КВИ заходил с возгласом: " О, Ольга!" 
это означало одно - хватай реанимационную сумку и бегом за ним. Он часто оглядывался, с видом " не могла бы
барышня шевелить побыстрее  кеглЯми", и при этом никогда не помогал нести её. А сумка достаточно тяжелая.
Вот такой он противоречивый, этот КВИ.
Очень часто медиков считают цинничными, бездушными, с атрофированным чувством сострадания. Мне кажется это несправедливо. Один за одним мы покидали отделение и сейчас там работают совсем другие, молодые, умные.
Дай бог,чтоб на их сменах было побольше никем не занятых коек.
  К,В,И, умер в возрасте 52 лет от обширного инфаркта миокарда.

   Спасибо всем за внимание. В день мед работника я хочу пожелать абсолютно всем здоровья.