Дама с портрета. С.М. Драгомирова

На картинах обоих известных художников 1889 года 18-летняя дочь генерала Драгомирова изображена в одном и том же малороссийском (украинском) народном наряде. Схожи и позы. Дело в том, что юный Валентин Серов был в то время еще учеником Репина. Как-то зайдя в петербургскую мастерскую мэтра во время сеанса с Драгомировой, он выпросил разрешение писать ту же модель.

 Портрет С.М. Драгомировой. В.Серов 

 Софья Михайловна Драгомирова (в замужестве Лукомская) рассказывала Игорю Грабарю, как, позируя Репину для портрета в малорусском костюме, она познакомилась с Серовым, зашедшим в мастерскую к учителю. Серов попросил разрешения тоже писать ее портрет во время сеансов у Репина. Она писала И. Грабарю: "Помню, что, приехав однажды в октябре 1889г. на сеанс к Репину ... я застала там неизвестного господина, с которым меня познакомил Репин. Побродив вокруг меня и посмотрев на меня исподлобья, он сказал что-то Репину. Последний обратился ко мне и попросил разрешения Серову тоже писать с меня портрет. Он работал над ним все время, пока оставался в Петербурге. ... Валентин Александрович уехал в Москву, не докончив моего портрета, и передавая его мне, Репин сделал несколько мазков на костюме и аксессуарах, не трогая лица. Думаю их легко узнать, но, насколько помню, им была дописана только рубаха". Когда молодой Валентин Александрович Серов писал этот портрет, он уже был автором прославивших его Девочки с персиками и Девушки, освещенной солнцем.

Серовский портрет, вместе с работой Репина, долгое время находился в доме генерала Драгомирова, отца Софьи Михайловны, в Киеве. "Гости, - пишет Грабарь, - всегда справлялись о репинском портрете: "Говорят, у вас есть замечательный портрет вашей дочери, написанный знаменитым Репиным?" Гостя водили показывать портрет. "А это кто писал?" - спрашивали обыкновенно, указывая на висевший тут же серовский портрет. "Это так, один ученик Репина". На это следовало равнодушное "а-а!". Несколько позже имя этого ученика уже громко называлось, а еще через некоторое время приезжие из столиц прежде всего осведомлялись: "А скажите, правда, что у вас есть прекрасный портрет Серова с Софьи Михайловны?" И уж потом спрашивали, останавливаясь перед репинским: "А это чей?"
Десятилетием позже Серов исполнил акварельный портрет Софьи Лукомской. Камерная техника акварели традиционно предполагает интимно-доверительную интонацию дружеского собеседования зрителя и модели. Но "доверительность" в портрете Лукомской носит почти исповедальный характер. Немой вопрос, обращенный как будто не к собеседнику, а в безответное пространство, отстраненный взгляд одновременно и на зрителя и как бы сквозь него - не "взгрустнувшая" девушка, какой Лукомская была представлена в малорусском костюме, а грусть как неотъемлемое природное свойство души, граничащее с психоаналитической проблемой. Грабарь писал, что "выразительные печальные глаза заинтересовали одного европейского невропатолога, случайно увидевшего фотографию с этого серовского портрета, и он точно определил тяжелое душевное настроение "дамы, позировавшей художнику".

Валентин Серов, познакомившись с юной Софьей в мастерской учителя, не упускал ее из виду и позже. В 1900 году, будучи уже знаменитым, он написал ее акварельный портрет. Сейчас он находится в Третьяковке.

Критики отмечали, что "доверительность" Софьи Михайловны в этом портрете носит почти исповедальный характер: отстраненный вопросительный взгляд, ни малейшей надежды на понимание и ответ. Чем он вызван — остается только гадать.


В 1991 году Алексей Борисович Иордан передал портреты Лукомских Русскому музею в Санкт-Петербурге. Услышав рассказ о поездке, Софья Александровна облегченно вздохнула: "Теперь можно и умереть спокойно. Шедевры там, где им и надлежит находиться".


Серебрякова и Лукомские

Мария Иордан уверена, что семьи Лукомских и художницы Серебряковой долгие годы связывали не просто доброе знакомство, а теплые дружеские отношения. В качестве доказательства она показала открытку:

"Дорогая Софочка! — писала Зинаида Серебрякова 22 апреля 1954 года. — Все трое поздравляем Вас со Светлым праздником (Пасхой)! Уже очень давно не имеем весточки от Вас! Я была бы рада узнать, не собираетесь ли Вы, дорогой друг, приехать в этом году в Париж? Очень кланяемся Вам и Якову Сергеевичу. Целую Вас крепко. Преданная Вам душой З. Серебрякова".

Дочь генерала, жена генерала

Несмотря на кучу поклонников из среды сослуживцев отца и золотой молодежи, Софья Драгомирова довольно поздно вышла замуж.

Ее избранником стал старший адъютант штаба Киевского военного округа Александр Сергеевич Лукомский. Почитатель военно-стратегического и писательского талантов генерала Драгомирова, его преданный друг и ученик. У Лукомских родились дети-погодки — сын, которого назвали в честь деда по отцу Сергеем, и дочь, названная по имени бабушки и матери Софьей.

Александр Лукомский еще до Первой мировой сделал блестящую военную карьеру. Войну встретил в чине генерал-майора и в должности начальника канцелярии военного министерства. Он отлично провел мобилизацию. Заслуги его были оценены царем, сделавшим его генерал-лейтенантом и помощником министра. В войну Лукомский руководил боевыми действиями, не раз проявляя личное мужество на поле боя.

Во время событий Февральской революции генерал Лукомский стал начальником штаба Верховного главнокомандующего. Вместе с женой Софьей Михайловной он присутствовал при отречении государя от престола. Позже он принял участие в контрреволюционном мятеже против Временного правительства. С группой боевых генералов во главе с Корниловым был арестован и помещен в Быховскую тюрьму.

Софья Михайловна тоже попала в заключение, где познакомилась с невестой, позже женой Деникина Ксенией Васильевной Чиж. Вот как та описала Драгомирову: "Жена его (генерала Лукомского), дочь знаменитого генерала Драгомирова, прямо очаровала меня. Представительная, умная, тактичная, она этим подкупала людей. Подмечала замечательно чутко слабые и чувствительные места и говорила каждому, что ему приятно".

Узники-генералы были освобождены в конце ноября 1917 года. Они отправились в Новочеркасск — формировать Добровольческую армию. Вместе с мужем трудный путь прошла и Софья Михайловна, доверив детей родственникам и гувернанткам.

Эмиграция

Генерал Лукомский был помощником главнокомандующего Вооруженными силами Юга России Деникина, начальником Военно-морского управления, а затем главой правительства при главнокомандующем. Вместе с семьей бежал на шхуне "Ольга" в Константинополь, где был назначен представителем правительства Врангеля при Союзном верховном командовании.

Семья Лукомских жила в резиденции российского посла в Константинополе, куда за помощью обращались многие беженцы. Лукомская вместе со священником посольской церкви Анастасием организовала помощь больным, одиноким, престарелым. "Часто за гробом одинокого беженца шли только отец Анастасий и Софья Михайловна", — вспоминает ее дочь.

Перебравшись в Ниццу, генерал Лукомский выполнял поручения великого князя Николая Николаевича и считался его советником. Энергичная Софья Михайловна, продав кое-что из драгоценностей, арендовала большую виллу в ближайших окрестностях и открыла пансион. Вскоре семья перебралась в Словению, затем в Белград, а в 1923 году — в США.

По поручению великого князя Николая Николаевича генерал Лукомский ездил по всему миру (вплоть до Японии и Китая), чтобы ознакомиться с расстановкой эмигрантских вооруженных сил и отношением к ним местных властей. Его выводы были печальны: ни одна держава не проявила готовности помочь России. Все только и ждали момента, чтобы оторвать кусок от некогда великой империи.

В июне 1925 года Лукомский забрал из Нью-Йорка Софью Михайловну и увез в Париж, ко двору великого князя. Через год туда же вызвали и дочь Софью Александровну.

Генерал Лукомский часто ездил к великому князю, а после смерти местоблюстителя российского престола работал в Русском общевоинском союзе. Софья Михайловна открыла мастерскую по вязанию модных свитеров, которые продавала богатым американским туристам. Их дочь работала на американскую компанию вместе с внучкой Льва Толстого Татьяной Сухотиной.

В 1927 году Софью Александровну написала художница Зинаида Серебрякова: задумчивая, романтичная, ушедшая в себя девушка в легком кисейном платье сложила красивые руки на коленях. На шее — нитка крупного красного жемчуга...

Немецкую оккупацию Лукомские пережили в особняке ближнего пригорода Нейи. Генерал Лукомский до нее не дожил — он скончался в феврале 1939 года.

В период оккупации Софья Александровна много работала. На велосипеде она ездила по деревням, чтобы обеспечить продуктами себя и мать. На портрете Серебряковой 43-го года Лукомская С. А. — энергичная, уверенная в себе красивая женщина в пиджаке, шляпе с пером и ниткой светлого жемчуга на шее.

В то же время был создан и один из портретов ее матери — простоволосой убеленной сединами мудрой дамы с еле заметной доброй улыбкой. На шее — большой православный крест.

Русский Си-Клифф

После освобождения Парижа Софья Александровна, знающая несколько языков, устроилась переводчицей в только что созданную ООН — вместе с матерью она вернулась в Нью-Йорк.

Софье Михайловне к тому времени было уже 75 лет. По совету врачей дочь вывезла маму на лето на природу — в Си-Клифф, утопающий в зелени поселок на берегу океана на Лонг-Айленде. Там осело много русских эмигрантов, построивших три церкви.

Позже Софья Александровна купила в рассрочку трехквартирный дом в Си-Клиффе. Две квартиры сдавала — одно время там жила великая княгиня Вера Константиновна Романова.

В 1952 году Софья Александровна обвенчалась с преображенцем и участником белого движения Яковом Сергеевичем Исаковым. Через год после свадьбы на 83-м году жизни умерла ее мать. Отпевал ее митрополит Анастасий — тот самый священник при посольской церкви в Константинополе, ставший впоследствии главой Русской зарубежной церкви.

Похоронена Софья Михайловна Лукомская (Драгомирова) на кладбище при Успенском женском монастыре в Ново-Дивееве (штат Нью-Йорк).

Источник