Был у меня один русский. Рассказ.ч 1

Когда я уезжала, он сказал: -- Вот будешь жить в Америке, будет у тебя там американец... и будешь ты ему рассказывать "вот был у меня один русский..." - Да брось ты, увидимся еще не раз. Приедешь ко мне, или я к тебе.... - Ты забудешь меня, как только ступишь на трап самолета. Ах да, эпиграф еще надо, чтоб было все как положено. Я всегда говорю с тобой, Всю жизнь свою говорю с тобой, Не зная толком, где ты, На кресте или в пустоте. Наверное все, что я пишу - тоже для тебя, любимый.

Как атипичная зараза

Она убьет меня сразу И может быть, оставит жить Теряю голову я- Любовь нечаянная Эта любовь просто накрыла меня. Внезапно обрушилась, как катострофа. Любовь ли это была? Может, страсть или похоть, хотя как разобраться чем они друг от друга отличаются? Есть ли точное определение? Любовь это, вроде, когда интересы того, кого любишь, ты ставишь выше собственных. А страсть или похоть - это, в аккурат, наоборот. Так что ли? Не знаю точно. Какое слово употребить? Так вот, это чувство накрыло меня с головой. Думается мне, правду говорят, что любовь передается через обоняние, феромоны заметные только для определенных участков головного мозга, ответственных за управление инстинктом размножения. Тьфу, что- то из учебника полезло из меня. Нет, никакой биохимии, только лирика! Но мой случай с Сережей, теории этой потверждение, потому что мы с ним давно были знакомы, виделись довольно часто, но никаких чувств у меня к нему не возникало. Наоборот, он меня даже раздражал немножко - уж очень шумным он был, громогласным. И только однажды, на празднике у общих друзей, где было тесно, так как много народу завалило, что он сидел рядом со мной на диване совсем близко, и колени наши касались, и довольно долго так сидел. Просто сидел. А наутро я вдруг проснулась, вернее, меня будто подбросило от тревожного чувства любви, причем резкого, и как это говорят - всепоглощающего. Неужели и вправду феромонов нанюхалась? Надо сказать, что я была не оригинальна в своем выборе - в него были влюблены почти все мои знакомые женского пола. Яркий человек, красивый и талантливый, он излучал удивительный свет. Он был высоченный, и в его силуэте угадывалась мощная скрытая энергия, которая в любой момент могла взвинтиться как вызволенная сжатая пружина. А что еще в нем было замечательного, у него взгляд был, как бы его получше назвать, - раздевающий. Когда он смотрел на женщину, ей тут же хотелось раздеться. Удав, в общем. Я ему сообщила как то об этих свойствах взгляда его, и он несказанно этому подивился. И голос, низкий такой, с хрипотцой. У меня от звука его голоса бежали по спине сладкие мурашки, особенно когда он произносил мое имя... К тому же, он был довольно известен и даже знаменит, по телевизору его можно было видеть довольно часто, нет, не скажу кто он, вполне вероятно, что его знал кто из вас, только имя назову - Сергей, Сережа мой. Я ни мгновенья не сомневалась, что стоит только намекнуть ему, что я не прочь, то он тут же обезумеет от радости и кинется к моим ногам. Почему я была так в этом уверена? Три причины. Первая - я была красавица- длинноногая и пышноволосая. Вторая причина - он всегда расточал мне комплименты при встрече и даже рассказывал общим знакомым, что всегда мною любовался. А третья - у него была репутация дон Жуана, что совсем неудивительно, бабы - суки, сами ж на таких вешаются. Да и общие друзья не раз упоминали о нескольких скандальных любовных историях, в которых ему была отведена главная роль. И почему, спрашиваеся, такой мужчина не должен был обрадоваться перспективе со мной переспать? И когда он сказал "нет" я, честно говоря, опешила. Получилось так: я позвонила ему и пригласила в гости, собиралась компания у меня приятная, из людей творческих состоящая, которую он очень любил. Он обрадовался и сказал, что приедет, но ненадолго, а то от меня далеко добираться. А я возьми и скажи: -- А не надо домой поздно добираться, у меня оставайся, со мной. Он сказал сразу: -- Ой, не шути так! А я: -- Я не шучу, я давно тебе это хотела сказать, и сегодня, наконец, сказала. Он приехал. Компания веселая была. А надо сказать когда он входил в комнату- то к нему все взгляды приковывались, женские в основном, обаятельный был, сволочь, веселый, хоть и громогласный слишком порою, ах, ну да я про это уже писала. Еще надо сказать, что он женат был н-ный раз в то время. Впрочем, и я была замужем. Но брак у меня такой зыбкий был, мы с мужем поссорились тогда и даже жили отдельно. А почему плохие? Окружающие во всем виноваты были. ''Он на тебя молиться должен- такая красавица ему досталась", "Какой же он счастливчик, что каждый день может женой любоваться!" , "Это ж надо, такой простой паренек, а какую красавицу отхватил! И как ему это удалось? А может и не такой он уж и простой?" Ну я и зазналась, вела себя ужасно, сейчас вспоминать противно, мол, терпи, раз я такая красавица. А не хочешь - катись, а я не пропаду! Кстати, я никогда не относилась к женщинам, которые в постоянном поиске с кем бы переспать. Я всегда была крайне разборчива, брезглива и трусовата, к тому же опасалась венерических заболеваний, беременности и прочих напастей типа сплетен и злых языков. Сережа - первый и, кажется, единственный случай, когда меня занесло вот так, без оглядки. 2 " Там где страх- места нет любви" Вот так взяла и сказала "оставайся со мной", сама поражаясь своему бесстыдству, будто дело для меня это - обычное, а у самой коленки дрожали, но не от страха, нет, от волнения скорее. Страха не было как раз - ни одного из возможных страхов: даже семью развалить окончательно - вообще никакого, из чего я позже заключила что это и есть любовь, коли страха нет. Интересно, что в последующие годы я именно так оценивала наличие чувства. Если был страх, то роман отменялся. А он почти всегда был. А вот тогда не было страха, никакого. Он сказал мне "нет". Представляете? Я сама кинулась ему на шею, на кухне, улучив момент, когда никто не видел - приличная доза алкоголя тоже храбрости придала. Долгий поцелуй еще раз потвердил мне, что "это" обязательно должно произойти, и никак мне теперь нельзя без него. Он огромный такой, я довольно высокая, а себе казалась маленькой рядом с ним... его дыхание, тепло его пальцев через ткань платья... Но он отстранил меня осторожно, покачал головой и сказал "нет". Он признал, впрочем, что я - безусловно, лакомейший из вообразимейших кусочков, который только может себе мужчина представить, добавил, что польщен безмерно, но... Но. Нет. А причина этого "но нет" заключалось в следующем: Он- де знал моих родителей много лет, и "выросла я чуть ли не на его глазах". И "как он будет после этого им в глаза смотреть. Насчет "выросла на глазах"- было преувеличением. Он старше меня был лет на тринадцать лет. Эх, написала и подумала, что мне сейчас столько лет сколько ему тогда было. Странное совпадение, право же. Ну и что с того, что он знал моих родителей? Он не так уж и часто их видел. И потом, я же большая девочка уже была, давно совершеннолетняя, даже замуж успела выйти. Ну причем здесь родители! Я это "нет" серьезно не восприняла даже. Мысль о том, чтобы обидеться или отказаться от задуманного, меня даже не посетила. Просто отложила "задачу" на время. Неужели впрямь из-за родителей? И он ушел поздно вечером, вернее, вывалился вместе с веселой шумной компанией. Через несколько дней я вычислила, что тем же вечером он провожал домой одну из гостьей, Лильку. Как я вычислила? Страсть обострила восприятие действительности, а Лилька слишком много вопросов задавала о нем, и глаза ее подозрительно сияли. И тут во мне впервые проснулось коварство, обычное такое женское коварство, о котором я раньше даже и не подозревала. Я притворно принялась жалеть Лильку. И навешала ей такую лапшу: что мы, мол, с ним старые любовники, он в меня влюблен безумно, у нас-де сложные отношения, он на меня обижен и решил отомстить, больно мне сделать, поэтому с ней, Лилькой и ушел тогда. Надо было видеть, как потухли Лилькины глаза. И она вздохнула печально: -- Да, верно мне сестра сказала: ''Такой лев! Не взлетай высоко, потом больнее падать будет". Права сестра была, ох, права! А я продолжала заливать: мол, конечно, я же тоже о твоем благе пекусь, как только он решит, что отомщен, то прибежит ко мне, даже приползет, а тебя, Лильку, забудет вмиг, и нечего поэтому обольщаться. Лилька мне сразу поверила, а как не поверить-то было, я - красавица, а она такая, обыкновенная, бровки белесые... А Сереже я заявила: -- Зачем тебе Лилька? Я же намного лучше. -- Откуда ты знаешь, что ты лучше?- он прищурился. -- А что, не видно невооруженным глазом? Его страшно развеселило мое такое заключение. А я продолжала: -- Ну что, будешь меня любить? Меня. Он вдруг согласился: -- Буду. Ну, это не сразу произошло, он сопротивлялся еще месяцев шесть. И все это время я только о нем и думала и искала разные предлоги, чтобы его увидеть. Как магнитом тянуло меня к нему, таким большим, мощным магнитом. Я его достала, конечно. Воспользовалась случаем: он болел, что-то сломал себе по пьяни, то ли ключицу то ли пару ребер, и я вызвалась ему передать то ли какие- то книги, то ли журналы от общих друзей, ну не помню уже. Пришла к нему домой. Он был в бинтах, и резких движений ему нельзя было делать. Он был один дома. Передала книги. Взял. Поблагодарил. Стал кофе варить. Варил, а сам глаз с меня не сводил. Смотрел на меня, улыбаясь. С любопытством и удовольствием. Долго так смотрел на меня. А я на него. Потом стал целовать и блузку расстегивать ме-е-е-дленно так. Этот момент я после не раз в памяти прокручивала: я сижу за кухонным столом, кофе стынет, а его рука на моей груди. -- М-м-м... какая у тебя грудь красивая. Ну, конечно, грудь красивая, и все остальное тоже красивое, думаю, сейчас увидишь, а ты еще дольше сопротивлялся бы! Я вам так скажу, что ежели вы красавица, то вам недостаточно восхищенных взглядов на улице и сворачивающихся шей на пляже, вам хочется себя показать во всей своей красе первозданной. Не знаю как для других женщин, а для меня - ни с чем несравнимое удовольствие, когда мужская рука расстегивает блузку и касается груди, отодвигая кружево лифчика. Этот момент быстро заканчивается, сменяясь другими, не менее важными и более интенсивными, и все же - этот момент куда более изысканный, чем тот, когда вам стягивают платье через голову. Этот момент я и сейчас могу пережить мысленно еще и еще... Вот так расстегивает и касается, опять: расстегивает и касается. Наслаждение смешалось все же со смущением. Я не знала что дальше делать, и мое замешательство явно не вязалось с тем бесстыдством, с которым я его домогалась последние несколько месяцев. Я хоть и полагала что все уже знаю и умею, но вдруг как-то сразу все забыла в этот момент. И он даже спросил: -- Я что, должен тебя снасильничать? Он видел, конечно, что я смущалась сильно, особенно когда он свой член вынул. Видимо тоже хотел на меня произвести впечатление. Ого! Природа щедро его одарила. Тут я вообще застеснялась. Подержала член в руках, правда. Представьте себе как юная девочка-козочка, невинная, хоть и замужем, ибо замужем за таким же невинным мальчиком, лезет сама в лапы к развратному льву. Интересно? Но когда его лицо уже было над моим, то все показалось таким естественным и нормальным, я - была там, где мне положено было быть, и с единственным существующим на земле мужчиной. Я уверена, что если любишь мужчину, то размер не должен иметь значения; к любому члену можно приспособиться, но большой и толстый - интересeн уже сам по себе, потому что может достичь всех возможных точек наслаждения, причем одновременно, если конечно им пользоваться аккуратно. Ну да что я вам рассказываю... *** 3. "одно объятие до рассвета потом улыбка на балу" И пошло- поехало. Чаще всего, мы встречались у него дома. Я приезжала на его улицу и звонила из автомата, чтобы уточнить. -- Сережа... -- Да! -- Ну что, можно войти? -- Нет! Не войти! Вбежать! В то же время мы пересекались на мероприятиях у общих друзей и прилюдно вели себя просто как добрые знакомые, стараясь, чтобы окружающие случайно не заметили сверкания искр и раскатов грома когда взгляды наши встречались или руки соприкасались нечаянно. Однажды, мне пришлось обратиться к нему по делу. Вокруг были люди, и он говорил со мной формальными фразами и держался учтиво и холодно, а завершив диалог, стал смотреть сквозь меня, как в пустоту, у меня аж сердце сжалось, и я потом полдня проплакала. А один раз перед свиданием я отправилась на пляж. Хотела загореть, чтобы быть для него еще красивее и желаннее. И вдруг меня ужалила, залетевшая в купальный лифчик, оса. Я пришла в ужас. Сейчас этот момент кажется забавным, а тогда меня охватило настоящее отчаяние. Я представила себе, что у меня распухнет одна грудь и помчалась в пляжный медпункт. Там сидел молодой доктор и скучал. Увидев меня, он даже обрадовался шансу кого-нибудь полечить: - Что случилось? - Доктор, пожалуйста, помогите, меня оса ужалила, сюда. Вид у меня был трагический. - У вас что, аллергия на укусы насекомых? - Ах, нет же, ну какая там аллергия! Просто все распухнет сейчас. - Это ничего. Через пару дней все пройдет. - Ах, вы не понимаете, мне нужно сегодня вечером хорошо выглядеть, обязательно! Доктор осмотрел место укуса и заметно развеселился. -- Хорошо, я вам помогу, дам лекарство и ничего не распухнет, будете шикарно выглядеть, только пообещайте, что не будете употреблять алкоголь вечером. Я клятвенно пообещала.

Милый, добрый доктор не обманул. Ничего не распухло. Я даже не знаю, что это было за лекарство.

окончание